В суверенном Казахстане 19 марта 2023 года состоятся парламентские выборы. Это замечательно. Но я предлагаю взглянуть на этот процесс шире. И подумать на тему, как может обернуться дело в случае электронного парламента, который функционировал бы в рамках модели прямой цифровой демократии. Ведь в этом случае модель е-парламента предполагает, что отпадает необходимость в услугах гражданского представителя-посредника в виде депутата.
Вместо партий — политброкерские конторы
Гражданин, имея на руках, к примеру, аккаунт в е-парламенте, при помощи электронно-цифровой подписи (ЭЦП), либо при помощи биометрических средств идентификации становится активным пользователем информационной системы «Е-парламент». Входя в такую систему, е-парламентарий сможет просматривать интересные ему законопроекты, обсуждать их в тематических сообществах е-парламента, подавать е-заявку на участие в рабочей е-группе, в рамках е-парламента, затем голосовать за законопроект в электронном режиме при помощи ЭЦП. Все это уже осуществимо, все это уже позволяют реализовать современные информационные технологии. А если, к примеру, гражданин со своей электронно-цифровой подписью не хочет принимать участие в законотворческом процессе, то он мог бы передать на договорной основе право законотворца институту политических брокеров, в роли которых могут как раз-таки выступать партии и иные экспертные ассоциации.
Чуете разницу? То ли ты просто «голос» отдаешь, то ли конкретный индивидуальный договор заключаешь с сохранением права его расторгнуть в любой момент! И политические партии в этой ситуации перестают быть носителями политического фашизма, они очищаются от абсолютизма «своей правды», становятся организациями политической культуры в полном смысле этого слова.
Нынешняя политическая архаика современности (с партийной системой) уже изжила себя вконец. Вот не понимаю, как можно состоять в современной партии какой-нибудь, на основании «птичьих прав», то бишь, членского билета? Давно уже назрел переход к полноценному договору «единицы» и «коллектива», где оговариваются права и обязанности с двух сторон. Но это, наилучшим образом может воплотиться, повторяю, именно при прямой цифровой демократии. Которая как раз и должна состояться как противовес угрозе превращения в абсолютно бесконтрольный цифровой концлагерь. Все вышесказанное фактически снова развернет общество лицом к идеалам афинской демократии, когда граждане-жители полиса могли собраться на площади и проголосовать за то или иное судьбоносное решение. Это будет современная политическая реинкарнация афинских стандартов на новом качественном уровне.
Открытое голосование и его обязательность
Иными словами, такая система будет сочетать как лучшее, что выпестовал либерализм (уважение к личности), так и лучшее из коллективного начала социалистических идей (без впадания в коллективный фашизм). Плюс к этому исчезает временной лаг в 4-5 лет, который тормозит развитие государства, не дает своевременно принимать нужные и избавляться от ненужных законов.
«Красиво, — возразят мне. — Но ведь можно написать такую программку, чтобы голос перетащить в нужный кому-то там массив голосов. И как проверить, как именно учтен твой электронный голос? В российской Москве, вон, ввели дистанционное электронное голосование (ДЭГ) на последних выборах и его результаты крайне сомнительны оказались в плане их соответствия реальным чаяниям электората».
Отвечаю. ДЭГ перестанет быть сомнительным, если введут нетайное голосование — это сразу снимает много надуманных проблем, которые тянутся паровозом из зашоренного взгляда на саму суть того, как управлять государством честно, быстро (почти молниеносно) и эффективно, по-современному. Оцифровать «тайное голосование» легко, но вот доверие к «тайному е-голосованию» — трудно достигнуть, если вообще возможно. Да и нужно ли? Необходимо просто уйти в сторону от такой архаичной практики как «тайное голосование».
Всё должно быть честно, открыто и прозрачно, плюс участие в делах государственных должно быть обязательным.
Например, обязательное голосование применяется в Австралии, Бельгии, Люксембурге и одном швейцарском кантоне. А «нетайное» электронное голосование уже есть в той же Швейцарии (в некоторых кантонах) и, причём, для участия в таком голосовании вместо паспорта достаточно предъявить штык. Вот верны же швейцарцы традициям!
Время, свобода и эффективность
Нужно ломать саму систему «представительного парламентаризма». Сейчас уже есть е-правительство. Теперь нужно делать е-парламент по принципу фондовой биржи. Т.е. голосовать за законопроекты как за акции. С участием или без участия брокеров как посредников.
Партии нужно превращать в брокеров, чтобы если гражданин не хочет лично принимать участие в голосовании за каждый законопроект, то он мог бы заключить договор с брокером (политической партией в прежнем воплощении). И такой договор освобождает от «партийного членства» как феномена «партийного рабства». Почему рабства? Потому что лишь при договоре с индивидуальным оговариванием прав и обязанностей каждой стороны достигается цивилизованное равноправие между гражданином и партией-брокером, когда можно разорвать контракт и уйти спокойно в любое время к другому брокеру с сохранением актуального права влиять на законотворческий процесс.
Ведь тут почему повышается эффективность управления? Потому что нет никакого лага временного, нет никаких «электоральных периодов». Т.е. обратная связь с народом действует мгновенно, по меркам государственного управления. Не нужно ждать четыре года, чтобы проголосовать за другого депутата — это паровозное, абсолютно косное и сонное мышление в век космических скоростей. А законопроекты готовят министерства, ведомства, общественные организации, экспертные сообщества.
Вот каким должен быть законотворческий процесс в идеале. Вот что должно быть и просится наружу из беременных «демократий». А не весь этот архаичный набор, что мы сейчас наблюдаем по всему миру. Партии сейчас — это институт если не политического рабовладения «винтиками-голосами», то феодального — уж точно. Их нужно ввести в цивилизованные рамки политического брокерства. Кстати, можно предусмотреть «отдачу права одобрять законопроекты» не только партиям-брокерам, но и экспертным ассоциациям. Тогда и будет истинный рынок политический.
А сейчас пока не рынок вовсе в политике-то, а самый настоящий затхлый феодализм с крепостным правом. От Америки нужно брать только развитые формы там, где они преуспели прежде всего по натуре своей — в финансовой сфере. И оттуда перенимать формат фондовых и прочих бирж с их механизмами и конвертировать их в политические схемы и реалии прямой цифровой демократии, годной для дня сегодняшнего и будущего.
Когда голосуют за управленческие решения, а не за кандидата
Нужна прямая цифровая демократия как форма правления. Суть предложения в том, что голосовать придётся не за кандидатов каких-то, а за управленческие решения. И кандидаты-депутаты если и будут нужны, то исключительно в роли доверенных экспертов, которым можно отчасти доверить (учитывая его профессиональный профиль) разбираться в сложных вопросах вместо себя. Остаётся просто выбор разума: есть личные компетенции по какому-то направлению отраслевому — участвуешь в законотворчестве лично, а по другим направлениям — пусть брокерская политическая контора работает.
Градус свободы повышается в разы при такой системе! Твой голос становится настоящей валютой! И всегда можно уйти от одной конторы к другой, не надо ждать четыре года. Нет никакого электорального заложничества, а по сути, крепостного права. Полностью отпадает и фаза каких-либо выборов в профанном и манипуляционном формате политического шоу, в формате игрищ, танцев на костях и т.д. и т.п.
Вкрадчивый голос снова смущает: «А кто за брокера поручится,что он не аферист?»
Ну, без аферистов не обойдется. Но фондовая биржа живет и процветает. Акциями торгуют. Это же всенародная забава на том же Западе. А вот у нас такой забавой может стать прямая цифровая демократия, которая создаст реальный рынок в политической сфере. Причем, цивилизованный рынок.
Вкрадчивый голосок продолжает: «Я-то сменить брокера смогу, но то, что он за меня навыбирал и какие законы принял — за полгодика не изменить!»
Отвечаю: так оговорите с ним в договоре испытательный период, когда вы его будете «тестировать» под жестким «ручным управлением».
Тьма тайного голосования
Возможно, внедрять эту новую модель нужно с поправкой на разный вес голосов е-граждан. Например, может, действующим чиновникам нужно давать наименьший ценз, а экс-чиновникам и пенсионерам — наибольший? Пенсионеры — стратегическое мышление имеют, думают о будущем страны. Не зря в той же Германии специально пенсионерам дают огромные пенсии — они эти суммы почём зря не тратят на разную ерунду, а инвестируют в нужные стране проекты.
Возразят снова: «А вы уверены в пенсионерах? Не всегда прожитые годы свидетельство разума!»
Отвечаю: пенсионеры как раз будут гарантом стабильности общества со своей консервативностью и недоверчивостью.
Можно прогрессивный возрастной ценз внедрить, чтобы с возрастом он становился больше. По обратной аналогии с прогрессивным налогообложением богатых. Вообще всю систему правления, все эти «демократические схемы» нужно пересобрать, переконфигурировать. Но не резко, а постепенно. И начать с открытого, а не тайного электронного голосования.
Имеет смысл ввести и более прозрачный и правильный институт права «вето» на принятие законов: давать это право главам экспертных ассоциаций в коридоре их подтвержденных тематических компетенций. Т.е., если, по мнению экспертов, закон популистский, пусть даже поддерживаемый большинством, всё равно такой закон не сможет пройти. А тот институт права «вето», который демонстрирует сейчас, к примеру, право президента сказать «нет» — совершенно непрозрачен и является, по сути, монархическим, а не демократическим механизмом защиты от дурака. И так в этих «выборных технологиях» во всём: непрозрачность является их насущной и исконной материей.
Собственно, феномен «тайного голосования» поэтому-то и «важен», что он плоть от плоти нынешнего статус-кво гражданина-избирателя, который жёстко зафиксирован в качестве «шестерни» непрозрачных выборных алгоритмов. И поэтому-то цивилизация вынуждена придумывать «систему сдержек и противовесов», чтобы противостоять хаосу выборных игрищ. Поэтому-то и нужны «наблюдатели» и избирательные комиссии», поскольку в тёмном царстве представительной демократии они являются пусть и технически ненадёжной, но хоть какой-то попыткой зажечь лучик света совести.
Те же попытки с помощью так называемой «слепой подписи» (или «анонимизации голоса», применяемые ныне в имеющихся системах е-голосования) автоматизировать весь этот хаос и тьму выборных механизмов представительной демократии — это от полнейшего непонимания того, что именно этот хаос, все эти примочки с зависимо-независимыми «наблюдателями» и «избирательными комиссиями» должны исчезнуть в первейшую очередь, как реликт прошлой эпохи. Они абсолютно не нужны и излишни, и даже вредны в прямой цифровой демократии. Разве что, должны быть, так сказать, сисадмины из команды разработчиков и технической поддержки проекта, не более.
В прямой цифровой демократии всё изначально должно быть прозрачно. Это альфа и омега здоровой общественной жизни (не путать с личной). На это указывает и тот же блокчейн, который хранит цепочку всех трансакций и демонстрирует все действия, предпринятые субъектом с объектом. Т.е. сама концепция демократии должна быть пересмотрена до основания. Всю её нужно перетрясти.
Перестать быть винтиком
Та демократия, которая сейчас в странах мира — это легитимизация полнейшего хаоса, игра в некие политические «механизмы» как следствие индустриального восприятия эпохи, объективации машинной метафоры. Прямая цифровая демократия призвана стать метафорой политической органики, а не дико манипулятивных выборных «машин и механизмов».
Иными словами, тут ещё налицо противопоставление самой жизни миру машин и массовым технологиям обесчеловечивания, хотя, казалось бы, как может автоматизация законодательной формы правления способствовать подлинному оживлению политического пространства. Может. И не только может — прямая цифровая демократия просто ставит на место «машины и механизмы», ставит их в подчинённое положение.
Точно так же, как в организме человека автоматизирован процесс сердечно-сосудистой деятельности или желудочно-кишечного тракта, которому не нужен непрестанный «хозяйский надзор». Рождению модели прямой цифровой демократии способствуют технологии искусственного интеллекта и биг-дата с суперкомпьютерами, которые надо поставить на службу перманентного поиска всё более совершенных моделей этой демократии. Они должны стать службой техподдержки, т.е. обслуживающим аппаратом новой демократии, это одна из крупнейших их ролей, которую они сыграют в истории человечества, в этом, собственно, их первейшее историческое предназначение: когда ситуация созревает, тогда и инструменты работы с ней появляются.
Иначе говоря, настала как бы эпоха экспроприации роботов, прямого и точного их использования по назначению. Экспроприации не богачей, не пролетариата, не «среднего класса» и прочих страт общества, а самой машинной метафоры, машинного восприятия мира. Несправедливость нынешнего мира ведь в чём? В том, что люди самих себя и всех окружающих, саму общественную жизнь в эпоху искусственного интеллекта всё больше и больше невольно воспринимают или ощущают как «роботов».
Само сознание среднего гражданина пропитано подневольным отождествлением самого себя в качестве «винтика» общества. Отсюда и тяжкий игнор и даже бойкот выборов со стороны юного поколения граждан, которые просто нутром чуют что «что-то тут не то». Отсюда и попытки «изменить систему» как подспудный протест против «механизмов власти», на поверку становящийся процессом отрубания головы гидры, когда вместо одной отрастает сразу несколько новых таких же досаждающих механистических проблем.
Создание в качестве первого шага законодательной ветви прямой цифровой демократии — станет шагом к экстериоризации машинного сознания, к избавлению от рабства быть роботом общества.
Человек изначально свободное существо. Он есть сама свобода, суть свободы. Настало время освободить его от общественного рабства как раз-таки с помощью ставших доступными человечеству механизмов автоматизации общественной жизни. Чтобы человек стал в обществе живой думающей и артикулирующей клеточкой, а не винтиком, приписанным к избирательному участку и сомнамбулически вспыхивающим еле различимой жизнью раз в четыре года. Человечеству пора выходить из летаргического сна представительной демократии.
Законодательная биржа, законы как компании
Есть еще один момент. Продолжая тему конвертации фондовой метафоры, законы можно принимать и выпускать в законодательное пространство наподобие компании, которая проводит своё IPO. Т.е. законы могут котироваться на законодательной бирже со своим биржевым тикером, имея энное число голосов граждан страны. И после первичного размещения, то бишь приема закона большинством голосов, закон пускается в рыночное плавание: граждане могут, например, после года выпуска закона забрать голос обратно. Тогда вес (ценность) закона снижается и если его ценность снизится до критической отметки (голосов граждан окажется в его копилке меньше минимума), то закон автоматически перестает действовать и дезавуируется. Или же наоборот, добавить закону свой голос. Сразу становится ясно в режиме реального времени — какие законы важны и пользуются популярностью, а какие надо либо доработать, либо они уже перестали быть актуальными.
Можно оставить особый статус за Конституцией и некоторыми другими законами, не выводя их в публичное поле, как бы не проводя их IPO. Поскольку инвариантный костяк законодательный тоже должен быть, и это должно быть оговорено отдельно.
Иными словами, в законодательство вдыхается подлинная жизнь, органика. Каждый закон будет иметь ведь своих разработчиков, и если они хотят, чтобы их закон жил, а не сгинул, игнорируемый большинством, они вынуждены будут регулярно работать над совершенствованием закона, оттачивать его дух и букву.
Если учесть, что вся история жизни публичного закона будет записываться в блокчейн, доступный для анализа и чтения каждым гражданином, а также будет автоматом записываться всё законотворческое портфолио брокерских контор и самих граждан — это будет оказывать прямое и мощное влияние на их публичную «рыночную» репутацию. Отсюда сразу возрастает градус ответственности как политических, общественных экспертных групп, так и самих граждан. Вот это, повторяю ещё раз, и будет полноценный политический рынок.
Это, конечно, предлагаемые варианты. Они не истина в последней инстанции. Всё они должны пройти творческий коллективный мозговой штурм.
Политическая устойчивость к внешним влияниям
Другой аспект. Приоритетным для любого государства является защита национального информационного пространства. События последнего десятилетия показывают, как с развитием таких средств коммуникаций как социальные сети и транснациональные мессенджеры, ужесточается ведение самых настоящих информационных войн с целью расшатать и дестабилизировать политическую ситуацию в той или иной стране. Понятно, что наибольшее число возможностей для этого имеют страны, в которых базируются штаб-квартиры транснациональных компаний, которые создали эти средства прямых коммуникаций между людьми.
Что делают правительства, чтобы противостоять этим, порой откровенно агрессивным влияниям? Правильно, они ужесточают законодательство, касающееся сетевых взаимодействий, заставляют глобальных компании открывать свои представительства в своих странах.
Но насколько это эффективно? Бороться со следствием, а не с причиной? Постоянно с помощью непопулярных законодательных актов бить по рукам журналистов и блогеров за поднятие неприятных тем?
Причина тут очевидна: недостаток вовлечения граждан своей страны в управление государством. Сейчас настало то время, когда соцсети бурлят от споров и дискуссий, люди часами не вылазят из фейсбуков и телеграмов. Обычно говорят: «Это хорошо, так люди пар выпускают, высказываясь о наболевшем, зато революций не будет». Но это просто элементарное непонимание исторической необходимости в более широкомасштабном вовлечении народных масс в дело управления государством.
Раньше, когда у народа было от силы пять-шесть мнений, представительская демократия как-то срабатывала и показывала более-менее приемлемый уровень технической эффективности. Сейчас, когда палитра народных мнений стала невообразимо, лавинообразно разношерстной, модель представительских схем парламентаризма (с использованием феодальных скреп в виде партийных ферм) уже не выдерживает никакой критики, она уже давно никак не является релевантной современной государственной ситуации.
И наоборот, именно модель прямого е-парламентаризма фактически убирает полностью, на корню ликвидирует возможность различного рода критически серьезных манипуляций мнением народа через информационные кампании, разгоняемые через социальные сети.
Поскольку весь экспертный народ будет сидеть уже в е-парламентских сетях, обсуждая насущные проблемы государственного строительства. Им уже будет не до соцсетей. Вот ведь ещё о чём речь, господа!
Иными словами, новый тип законодательной власти автоматически обеспечивает высокую степень информационной, политической безопасности государства, оставляет соцсети только для общения с зарубежными друзьями и по другим поводам, не связанным со внутренней политикой государства. Поскольку всё о чём болит у гражданина, он сможет высказать родному обществу уже сам будучи полноценным парламентарием, законодателем, подлинным источником власти. Отчасти поэтому и не «взлетают» разного рода отечественные стартапы, нацеленные повторить успех Цукерберга или Дурова. Чтобы перебить привлекательность зарубежных соцсетей, нужно просто привлечь в свою е-парламентскую сеть сущностно более важными ценностями, чем просто дружеским общением. Вот и вся недолга маркетинговая. И это будет самый беспроигрышный и безошибочный вариант: переиграть конкурента на их же поле демократии, повысив ставки на ту высоту, на которую конкурент даже взглянуть боится.
Все эти моменты в совокупности на несколько порядков повышают политическую устойчивость государства, делая его на деле, изнутри — институционально — независимым от любого внешнего политического влияния.
Если народ не оседлает цифру...
Прямая цифровая парламентская демократия выгодна и руководителю государства. Почему?
Потому что прямая цифровая демократия снимает огромный груз ответственности, когда постоянно надо было вникать в процессы и следить чуть ли не поминутно за законотворческим процессом, по сути, занимаясь мелкой и отвлекающей операционной деятельностью, а не стратегическим руководством в масштабах и интересах всей страны. И именно при ней глава государства становится подлинным руководителем народа. А у народа, в свою очередь, появляется «царь в голове».
Будет ли это когда-нибудь воплощено в каком-либо государстве? Не знаю. Знаю только, что идеи материализуются. Иногда с ошеломляющей быстротой.
Возникают и некоторые параллели. Например, идея об электронном тенге возникла еще на заре независимости Казахстана, перед введением бумажного тенге. С технической точки зрения это было и дешевле, и возможно уже тогда, но руководство страны предпочло консервативность. Затем уже в конце нулевых идею цифрового тенге стал продвигать Григорий Марченко, но законопроект Нацбанка был заблокирован мощным банковским лобби. Но уже несколько последних лет Нацбанк снова поднял тему национальной цифровой валюты и теперь Казахстан находится на втором этапе внедрения цифрового тенге.
Полагаю, процедуру для осмысления, разработки прототипа, обсуждения его можно копировать с кейса с введением цифрового тенге.
Сейчас время такое, что пора демократию развивать творчески, а не копипастом имеющихся социотехнологий и лёгким (или даже глубоким) рерайтом имеющихся в запасе у человечества костылей демократических технологий. Пора с нуля пересмотреть все механизмы народовластия, с помощью того же ИИ (искусственного интеллекта) попытаться смоделировать новые модели в рамках новой парадигмы прямой демократии. Загрузить мощности имеющихся в университетах суперкомпьютеров для анализа разных сюжетных алгоритмических веточек. Жаль, конечно, что у государства нашего до сих нет национального суперкомпьютера, созданного специально для решения задач государственной важности, а он как раз для такого проекта крайне востребованным бы оказался.
Дело трудное, даже труднейшее (ведь никто еще такого не делал среди государств мира), но неотвратимое, поскольку исторические законы развития общества никто не отменял. Прямая цифровая демократия — это громко стучащаяся в нашу дверь следующая стадия земной цивилизации.
И тут есть другой момент: если народ не оседлает цифру, то с помощью цифры оседлают народ. Думайте, господа.
С уважением, Б.С.
06.2022-01.2023, Астана
